Очарование глобального межсезонья. Кубань, Аше, 1997 год.

Ельцинский «стабилизец» середины девяностых, как я писал раньше, никого не вводил в заблуждение, наши граждане были настроены на накопление в твердой американской валюте, но никто не собирался свои деньги вкладывать во что-нибудь особо затратное. И это было отчетливо заметно по инфраструктуре российского курортного сервиса – все настроены к тебе дружелюбно, но ты вынужден выбирать из того, что есть здесь и сейчас. А доступно было на Черноморском побережье для индивидуальных туристов из инфраструктуры немного, но весь берег практически безраздельно принадлежал нам, «диким» курортникам.

Особенно сильно пустота бросалась в глаза на исходе сезона в сентябре, в это время основные массы отдыхающих сосредотачивались лишь в курортных «мекках» — Сочи, Анапа, Геленджик. Еще стояли на побережье ведомственные пансионаты, куда людей со стороны даже за деньги не впустят в туалет, не говоря о том, чтобы помыться в душе или бане. Нам, например, пришлось проехать от Джубги до Сочи, чтобы только на въезде в город найти свободно доступную платную сауну – в других местах, даже в крупных поселках их просто не существовало еще, как разновидности сервиса. Да и то, заведовавший сауной грек достаточно непорядочными манипуляциями содрал с нас в полтора раза больше денег, чем договаривались, в итоге.

Очарование глобального межсезонья. Кубань, Аше, 1997 год.

Вообще, до этого я бывал в Сочи, но еще на излете СССР в конце восьмидесятых, город и в те времена был достаточно дорогим по курортным советским меркам. А когда началась либерализация экономики, появился частный бизнес, в Сочи просто, на мой взгляд, народ обнаглел. Мы после сауны хотели остановиться в городе на ночь и приехали на главную точку, где стояли, сдающие квартиры в аренду люди. Однокомнатная квартира сдавалась за $50 в сутки (если ты один), а если вас четверо, то цена уже была иной – по $30 с человека. Дошло до смешного, мы сказали, что готовы заплатить за две койки по тридцать (итого шестьдесят) – люди отказывались уступить даже двадцатку — $120 и ни центом меньше.

Очарование глобального межсезонья. Кубань, Аше, 1997 год.

Совсем другое отношение местных жителей к нам было за пределами крупных населенных пунктов. Водители на серпантине уступали нам дорогу для обгона достаточно часто, сотрудники ДПС вежливо интересовались, не заблудились ли мы, знаем ли дорогу нужную, и, конечно, когда вечерком сидели в придорожном кафе, слушали массу историй о побережье личного характера. Кстати, я даже сейчас, когда есть возможность ездить везде по недорогим турам с большой программой экскурсий предпочитаю пользоваться услугами именно частных экскурсоводов и не вписываться в большие группы. Особенно мне нравятся индивидуальные экскурсии по Израилю – десять разных экскурсоводов по одному маршруту поведут вас десятью разными дорогами, и каждый снабдить свой рассказ собственными уникальными впечатлениями, которые от других вы не услышите – местные жители это просто кладезь для любителей экскурсий.

Очарование глобального межсезонья. Кубань, Аше, 1997 год.

А в той поездке мы во всю наслаждались этим естественным уединением, вызванным межсезоньем в годовом цикле и межсезоньем глобальным – советская инфраструктура на курортах уже медленно загибалась, а новая глобальная туриндустрия еще не пришла в эти края. При этом местным жителям настолько было безразлично, что мы делаем и как отдыхаем (не нарушаем ли этические местные традиции, например), что мы могли весь день купаться и загорать нагишом, ни от кого не прячась, а ночью врубать на полную мощность дискотечные ритмы эстрады и устраивать бешенные пляски у костра с визгами и смехом. Незабываемое время – выбрался из палатки ночью, прихватил плед с собой, и в море, в чем мать родила. Кстати, обратил внимание – на второй день нашего пребывания на пляже, другие отдыхающие тоже перестали надевать плавки и купальники, красота.

Альберт Матосян — «Адлер-Сочи».

Читайте дальше.